[blah-h]

Написал мой папа, но мне рассказ нравится не из-за этого. Просто действительно понравилось)
Блог всемогущий.
У самого выхода я угодил лицом в мерзкую липкую паутину и в который раз подумал, что надо бы ее убрать. Хотя толку-то? Кажется, я ее уже убирал… Под ногой хрустнуло. Кости тут кругом валяются, что ли? С минуту я вслушивался в нервную тишину. Где-то капала вода. Главное сейчас - не шуметь. Если мне не удастся проскользнуть к выходу незаметно, это может плохо кончиться. Гневный окрик в спину - и пиши пропало. До чего же тут тесно! Стены стали ближе или мне мерещится? Боюсь, когда-нибудь я вообще не смогу выбраться наружу и останусь навечно в этой берлоге. Потолок давит. Я чувствую себя вампиром в гробу под фундаментом небоскреба.

Лучше об этом не думать…

Еще пара шагов, бесконечный миг балансирования на грани… К этому невозможно привыкнуть!

Я зажмурился, чтобы не ослепнуть от фейерверка нахлынувших цветов и звуков. Как змея из старой шкуры, я наконец вырвался в настоящий мир. И мир не обманул меня - обступил со всех сторон сияющими громадами зданий, распахнул бесконечные перспективы улиц. Слева утреннее солнце полировало грани пирамиды, справа вечернее небо прорезал светящийся силуэт башни. Впереди в обрамлении пальм искрилось море.

Когда прошел первый восторг, я неспешно двинулся широким бульваром в сторону Делового Центра, радуясь солнечным лучам, прорезающим листву платанов, и в который раз пожалел, что не могу остаться здесь навсегда, а свою берлогу забыть, как скверный сон. Но это не сон, это проклятие, которое преследует меня даже здесь и отгрызает от моего мира кусок за куском. Отсюда не видно, но я знаю, что если повернуть за тем зданием в глубину квартала, то вместо стоявшего там некогда уютного ресторанчика с флюгером на крыше увидишь мертвые окна заброшенных бараков. А справа, прямо у подножия моей любимой башни, зияет бездонный провал на месте бывшего тут когда-то парка с поющими фонтанами.

Не надо, не надо об этом. Сегодня я пришел по делу, а проблемы пусть подождут, тем более, что я уже почти на месте - в трех шагах от офиса компании «Скрипетр», кормилицы и поилицы моей на протяжении последних месяцев. Тяжелая с медными заклепками дверь пропустила меня в просторный холл, выложенный розовым мрамором с веселенькими цветочками. Свежего посетителя поначалу забавляет несоответствие строгого классического фасада и легкомысленного внутреннего оформления фирмы, но к этому скоро привыкаешь, тем более, что на моей памяти оформление менялось раза три. Слева, из-за стекла, приветливо улыбнулась справочная девчушка. Я хмыкнул в ответ. Надо будет при случае подарить ей какую-нибудь безделушку. У входа в кассу меня остановил профессионально хмурый Ашот, наш охранник.

- Докумэнт есть? - сурово спросил он.

- А улыбнуться? А справиться о здоровье?

- Докумэнт нэт - здоровья нэт! - со знанием дела сказал Ашот. Ничем его не проймешь. Я протянул паспорт. Ашот придирчиво

проверил серию, номер, сведения о прописке и семейном положении, после чего лицо его осветилось белозубой улыбкой.

- Заходи, дарагой! - вскричал он голосом свадебного тамады. - Давно тебя ждем! Беспокоимся! Зачем не идешь? Ходи, пожалуйста, сюда! Через металлоискатель.

Вот такой он, наш Ашот. Настоящий профессионал. Башибузук. Мать родную без пропуска не пустит и металлические предметы отберет.

У окошка кассы перетаптывалась небольшая, человек в пять, очередь. Знакомых не было, но все приветливо мне улыбнулись, продолжая оживленно беседовать между собой. Да и кого не оживит такой волнующий момент жизни, как получение денег!

- Говорят… только это, конечно, страшная тайна, - радостно делился лысый лопоухий дядька в тянутом свитере, - начальство новый проект затевает. Совместный с американцами. Лимонов на десять… Вот бы присосаться!

- А на какой платформе? - спросил умный очкарик лет пятнадцати.

- На Павелецкой-товарной, - лысый плотоядно заржал.

- Какая разница! - поддержал его бородатый, похожий на священника, но в майке с голой девицей на груди. - Знай себе ваяй. Лишь бы рука дающего не оскудела!

Очкарик ничего не сказал и повернулся к окошку кассы, а я подумал, что у него-то как раз больше всех шансов «присосаться». Серьезный парнишка. Нам, старичкам, за ними не угнаться. Впрочем, надо бы на днях поговорить с Валеркой, кому ж, как не ему, знать, если что-то стоящее затевается. А не выгорит, так и не надо. На жизнь хватает, а на смерть - накопим…

Кассирша расправилась с очередью в мгновение ока, и вся стоявшая передо мной компания, задорно гогоча, тронулась по коридору в направлении буфета.

- Следующий! - позвали из окошка. Я протянул паспорт.

- Три семьсот одиннадцать, - быстро, будто наизусть, сказала кассирша. - Распишитесь.

Я расписался.

- И вот здесь.

Она протянула мне еще один бланк с веселой цветочной каемкой.

- А это что? Премиальные? - оживился я.

- Окончательный расчет, - слова кассирши лязгнули металлом, как дверца закрывающегося сейфа.

- Постойте! Почему - окончательный? - забеспокоился я.

- А какой еще? Проект закрывается в связи с ликвидацией юридического лица.

- Ничего не понимаю! Вы можете толком объяснить, кого ликвидировали?

- Кого надо, того и ликвидировали!

Она обрушила перед моим носом бронированную заслонку с надписью «Технический перерыв». Я попятился в полной растерянности и пришел в себя только на проезжей части улицы, едва не попав под колеса разноцветного трейлера. Шофер обложил меня крепким пожеланием счастья, отчего в голове наступило временное прояснение.

Стоп, стоп, стоп! А как же развеселая компания в кассе? «Новый проект затевается, новый проект затевается!» Где затевается? Кем? Почему без меня?!

Нет уж, позвольте! Просто так я не уйду. Не для того я тратил на вас дни и ночи, чтобы вы отгораживались от меня дурацкими табличками. В конце концов, есть руководитель проекта! Он меня знает не первый день, пусть объяснит!

Я повернулся и решительно шагнул обратно к крыльцу.

Опа!

Никакого крыльца не было. Не было массивной колоннады из серого гранита и тяжелой двери с медными заклепками. Вместо них разбрызгивала солнечные зайчики легкомысленная стеклянная вертушка под вывеской «У Ксюши». Перед дверью, цокая каблучками по мраморной панели, прогуливалась воплощенная мечта одинокого ковбоя - волоокая блондинка с коровьими ресницами и колокольчиком в пупке.

- Ну, не тормози, - устало улыбнулась она. - Решай быстрее: да или нет?

- Извините… - я попятился. - Тут же была наша компания!

- Не вопрос! - живо откликнулась девица. - Подберем и компанию! Вам парочку, троечку? А еще у нас есть живой уголок, так что, если вы…

Девица не успела договорить и вдруг рыбкой метнулась с крыльца, только белые ажурные колготки сверкнули. В следующее мгновение стекло вертушки брызнуло во все стороны осколками, и только потом я услышал дробный грохот автоматной очереди, прикатившийся с бульвара. Не успев ничего понять, я с маху плюхнулся на асфальт, над головой моей свистала и чирикала стая сумасшедших невидимых птичек, в миг расклевавших зеркальный фасад заведения. Из-за мусорного бака послышался жаркий шепот:

- Сюда давай!

Я пополз, осыпаемый мраморной крошкой, и втиснулся в узкий промежуток между баком и стеной, уткнувшись носом в ободранное колено блондинки.

- Суки, - спокойно произнесла она, - зеркала побили…

- Кто это? Чего им надо?! - я отчаянно пытался удержать на месте бак, норовивший откатиться от стены.

- А черт их знает! - блондинка лизнула кровоточащее колено. - Атака клоунов. Когда бросят гранату, вскакиваем и бежим, понял?

Я похолодел.

- А они что, и гранату бросят?!

- А как же! Всегда бросали, - она выглянула из-за бака. - Пора бы уже, чего тянут?

Бак отозвался колокольным звоном на хлестнувшую по нему очередь.

- Что там? - испуганно спросил я.

Девица не ответила, медленно откидываясь навзничь. Ее обесцвеченные волосы окрасились у виска огненно-рыжим отливом, из-под шляпы поползло темное пятно.

- Ты куда? - я машинально попытался ее удержать.

И тут, прокатившись по крышке бака, мне под ноги упала увесистая рубчатая штуковина, по форме напоминающая перезрелый огурец.

Граната, отрешенно подумал я. Нужно что-то делать. Я посмотрел на мертвую блондинку. Вскакиваешь и бежишь, подсказали ее глаза, внимательно разглядывающие небо.

Я заорал, цепляясь за ускользающий бак, с трудом поднялся на ноги и медленно, впечатывая шаг за шагом в мягкий, вязкий мрамор, двинулся прочь. Наверное, я бежал, но сам себе казался неторопливо ковыляющим инвалидом. Что-то вдруг толкнуло меня в спину, наотмашь ударило по голове, швырнуло в поток машин на бульваре. Я шел сквозь истерический визг тормозов, звон стекла и грохот железа. Вокруг меня все вертелось волчком, сталкивалось и разлеталось в разные стороны. Невозможно объяснить, каким образом я остался цел в этом водовороте и в конце концов обнаружил себя в относительной безопасности под платанами. Но звуки выстрелов все еще метались от стены к стене, нужно было как можно скорее отсюда убираться. Петляя, как заяц, меж стволов, я бросился бежать.

Нет, братцы, это уж слишком. Надо где-то отсидеться, отдышаться и подумать. А еще лучше, накатить кружку-другую, успокоиться и только потом подумать.

А значит, куда?

Ну, тут и думать нечего - конечно, к Шнейдеру в «Дрезину».

Кабак не модный, чем и хорош. Столы из толстых досок, отбойные молотки по стенам, а на потолке - шахтерские лампы. Одним словом, уютно. А главное - все свои.

Уж сколько там попито - рассказано и еще добавлено! Хорошо бы, кто-нибудь из наших сейчас был там, с этими ребятами любую тему можно перетереть. А может, и Валерка заглянет…

Я срезал через двор и народной тропой вышел прямо к «Дрезине». Знакомое обшарпанное крыльцо с арматурой, торчащей из ступенек, знавших лучшие времена, бодрящий запах незатейливой Шнейдеровой стряпни в смеси с особым шахтерским перегаром, который, говорят, при воспламенении взрывается.

Я рванул на себя грубо сваренную из металлических листов дверь и только тут заметил здоровенный замок, вцепившийся в ржавые скобы.

Ни хрена себе! Чего это Шнейдер вздумал закрываться в самую горячую пору?

Я еще раз подергал дверь, постучал в нее ногой, пока не понял, что это безнадежно. Замок был даже не амбарный. Вероятно, на такие замки закрывают ворота выработанных шахт, грозящих обвалом. Чтобы отпереть его, нужна бригада сварщиков с автогеном и центнер динамита.

Такой подлянки я ожидал меньше всего. Ну ладно, выгнали с работы, ладно, чуть не взорвали, но выпить-то я имею право при любых обстоятельствах! Что ж ты, Шнейдер, кайло тебе в руки…

Я медленно спустился с крыльца. Делать нечего, пойду поищу что-нибудь другое.

Однако едва я удалился от «Дрезины» шагов на пятнадцать, ко входу подрулил голубенький микроавтобус. Из него высыпалась давешняя компания, стоявшая передо мной в кассе. Она была уже навеселе и явно намеревалась добавить. Дожевывая длинный анекдот и заранее хохоча, очкарик, лысый и бородач взбежали на крыльцо, легко отвалили неподатливую дверь и скрылись внутри.

Я рванул за ними, но на ступенях шаги мои поневоле замедлились: страховидный замок висел на своем месте, по-прежнему сжимая несокрушимой дужкой дверные скобы.

Как же так?

Я снова подергал дверь, толкнул ее плечом, крикнул: «Эй, откройте!». Изнутри не доносилось ни звука. Водитель микроавтобуса равнодушно наблюдал за моими унизительными трепыханиями, припав небритой щекой к рулю.

- А как они зашли-то? - спросил я, приближаясь к нему.

- Ногами, - водитель явно был не склонен давать какие-то объяснения.

- Так дверь-то закрыта!

Он смерил меня тусклым взглядом желтоватых глаз, перекатил спичку из одного угла рта в другой и процедил сквозь зубы:

- Для тебя, может, и закрыта. А для других - открыта…

- Да я сто раз там был! - флегматичность этого типа просто бесила. - Меня все знают!

Но ему было по барабану.

- Может, потому и не пустили, что знают…

Валерка жил в двух шагах от моря, чему я всегда завидовал. У него была просторная трехкомнатная квартирка на восьмом этаже новенькой шестнадцатиэтажки, что, видимо, соответствовало его представлению об идеальном жилище. Зеркальный лифт с мягким гудением поднял меня на площадку восьмого этажа, выпустил и застыл, не закрывая дверей, будто в ожидании. Казалось, других жильцов в подъезде нет.

Только бы он оказался дома!

Я прислушался. Из-за Валеркиной двери доносились гулкие пульсы техно-саунда и перекрикивающие их голоса. Я облегченно перевел дух и нажал кнопку. Звонок не был слышен ни мне, ни тем, кто находился в квартире. Пришлось стучать. Наконец дверь распахнулась, и в проеме нарисовалась сияющая физиономия Валерки.

- А-а-а, это ты… - улыбка медленно сползла с его лица.

- Слушай! Со мной сейчас такое произошло… - я попытался шагнуть мимо него в прихожую, но Валерка меня остановил.

- Ты извини, - сказал он, глядя в пол. - Я сейчас занят. У меня там люди…

- Да какие люди! - я нетерпеливо махнул рукой. - Ты послушай!

- Нужные люди, - перебил он меня. - По очень важному делу.

- Валера! Ты где там застрял? - прозвенел девичий голос из глубины квартиры.

- Нолито, выдыхается! - добавил молодецкий бас.

- А Наташка в твои карты подглядывает! - наябедничал кто-то. Я попытался заглянуть в глаза Валерке, но мне это не удалось.

- Понятно, - протянул я, хотя ничего не понимал. - Оттягиваешься по полной? С вином и девочками?

- А вот это уже не твое дело, - тихо сказал Валерка, прикрывая дверь.

- Погоди! - мне вдруг стало страшно.

Все это было так не похоже на Валерку, что я совершенно растерялся.

- А когда ты освободишься?

- Никогда, - сказал он в узкую щель, перед тем как окончательно захлопнуть дверь. - Не надо тебе сюда ходить. Привет.

- Привет… - я медленно побрел к лифту, чуть не плача от обиды и недоумения.

Какой, к черту, привет?! Я же не сказал ему самого главного: нашу контору закрыли! Уж от такой-то новости он мигом забудет про своих гостей! Надо было вывалить ее сразу, без вступлений! Что за дурацкая, в самом деле, манера - мотать сопли на кулак!

Я резко развернулся, шагнул обратно к двери и с размаху больно ткнулся носом в черный осклизлый кирпич. Передо мной поднимались ряды старой кладки, все в трещинах и рыжих потеках ржавчины. Я посмотрел вверх. Над стеной колыхались сухие бодылья мертвых трав. Слева и справа нависали покосившиеся бараки. В черных проемах окон угадывалось слабое шевеление паутины…

Паутина!

Я побежал через пустырь, оступаясь на обломках битого кирпича. Шестнадцатиэтажки не было. Не было песчаного пляжа и ласкового моря. Не было пальм и чаек. Ветер уныло перекатывал от барака к бараку пыльные клубки травы и клочья бумаги.

Я все-таки решился. Это не в наших правилах, но мне уже нечего было терять. Я давно узнал, где она живет. С моими прежними знакомствами это не составило большого труда. Но я не думал, что когда-нибудь позволю себе прийти к ней домой без приглашения.

Мы всегда встречались в заранее условленных местах. Их немало было в этом городе, наших любимых мест. Нам нравилось бросать монетки в поющие фонтаны Изумрудного парка и обедать в ресторанчике на вершине Башни Всех Влюбленных. При встрече мы называли друг друга шаловливыми прозвищами. Я звал ее Сумасшедший Бельчонок, а она меня - Крошка Енот. Это был наш пароль и отзыв.

Как хорошо было бы снова встретиться в каком-нибудь из наших любимых мест, но теперь я уже не знал, сохранилось ли хоть одно.

Перепаханная бульдозерами дорога, которая только что была прямым, как стрела, зеленым бульваром, разъезжалась у меня под ногами, закладывая виражи и громоздя на пути вязкие глинистые отвалы. Идти по ней было невозможно.

Но я шел.

Она обязательно поймет. Она всегда меня понимала так, как никто другой. Ей я мог бы рассказать то, чего никогда не рассказал бы самому близкому другу. Мы могли болтать обо всем на свете, ни чуточки не боясь показаться смешными или скучными. Я с ужасом иногда представлял: ведь могло получиться так, что мы бы никогда не встретились - и смеялся от счастья, думая о том, что она у меня есть.

Только бы с ней ничего не случилось!

Дверь открыла не она. Передо мной стоял видавший виды сизоно-сый субъект неопределенного возраста в застиранной майке с перекрученными лямками и просторных семейных трусах сатинового отлива. Физиономия его требовала бритвы. Впрочем, плечи, грудь и ноги тоже не отказались бы. Он с недоумением смотрел на меня маленькими блеклыми глазками, задумчиво почесывая низ живота.

- Тебе чего? - голос субъекта вполне соответствовал внешнему виду.

- Извините, Ева здесь живет? - я одновременно боялся и надеялся услышать отрицательный ответ. Что моему Бельчонку делать в компании такого типа? Если это ее отец или хотя бы родственник, девочку следует пожалеть.

- Ева? - небритая физиономия вытянулась еще больше. - А ты кто?

Я назвался.

Тип в майке, услышав мое имя, заметно расстроился.

- Так что ж ты сюда-то… - он вздохнул. - Надо было, как всегда…

- Что как всегда?

- Ну… это… У поющих фонтанов там или на башне…

- Откуда вы знаете?!

- Откуда!… Испортят все настроение, а потом - откуда…

- Так я могу с Евой поговорить?

- Считай, что поговорил… Кто просил домой заявляться? Теперь уж ничего не поправишь. Бывай здоров, Крошка Енот…

Ева?! Нет! Не может быть!

Мир накренился и заскользил в пропасть. Вместе со мной.

Я шел по бескрайнему бетонному полю, и ветер свистел у меня в ушах. Над горизонтом не возвышалось ни одного строения. Ни один автомобиль, ни один человек, ни одна движущаяся точка не попадалась мне на глаза, да и не могла попасться.

Я был один в последний день истории своего мира.

Когда-то он был создан мной, выращен и любовно украшен. В нем кипела жизнь. В нем было хорошо. И вот теперь он обманул меня. И за это я его накажу.

Палец на мгновение застыл над кнопкой «Подтвердить действие. Да? Нет?».

ДА!

И мир перестал существовать.

Никогда больше мне не гулять здесь, вырвавшись на свободу из своей проклятой берлоги. Никогда больше не встречаться с друзьями и любимой.

Если только я не отменю свое решение в течение тридцати дней…

Да, да, дорогой мой проницательный читатель! Ты, конечно, сообразил, что произошло. Давай, радуйся тому, что последний из моих френдов только что меня отфрендил, что я не могу больше резвиться в сообществах, навесивших пудовые замки на свои записи! Ликуй! Я собственной рукой уничтожил свой Живой Журнал! Ты, конечно же, понял это с самого начала истории и полагаешь, что теперь наступил ее конец.

А вот дудки!

Я лихорадочно заколотил по клавишам. Пусть жена и дети, швыр-кающие макаронами на кухне моей берлоги, считают, что я пишу роман.

Прежде всего отменим уничтожение ЖЖ. Бог дал - бог взял, да и отменил. А теперь заселим его друзьями собственного сочинения. Пятьдесят виртуалов мужского пола и сто пятьдесят - женского. Для начала хватит, а там фантазия разгуляется…

Я зажмурился, чтобы не ослепнуть от фейерверка нахлынувших цветов и звуков. Как змея из старой шкуры, я вырвался из постылой берлоги в настоящий мир, который меня никогда больше не обманет.

Меня, конечно же, ждали.

Едва я ступил на мягкий ворс ковровой дорожки, сводный оркестр мировых знаменитостей грянул встречный марш, к ногам полетели цветы, защелкали блицы прославленных фотохудожников. Из толпы встречающих вырвался и бегом припустил ко мне человек в хоккейной форме с номером «один» на груди. Я узнал своего старого приятеля Пашку - чемпиона мира и олимпийских игр.

- Старик! - закричал он издали. - Ты был совершенно прав! Я изменил систему тренировки и закатил канадцам пятнадцать безответных! За мной еще газетчики гонятся, но я прямо к тебе, поделиться радостью! Гляди, какая железяка! - и он повесил мне на шею свою золотую медаль.

- Не надо, Паша, люди смотрят, - смущенно пробормотал я. Но он не хотел слушать.

- Еще как надо! Награда-то, будем говорить по совести, твоя! Надо бы это дело обмыть! Ребята уже ждут. Я-то, конечно, лимонаду, а ты уж себе позволь! За себя и за того парня!

Тут Пашку оттеснил убеленный сединами знаменитый писатель Володя, трепетно прижимающий к груди толстую папку.

- Вы уж извините старика, не мог не поделиться, - бубнил он.

- Неужто закончил? - порадовался за него я.

- Ваши советы оказались бесценными. Покорнейше прошу быть первым читателем. Правда, я позволил себе слегка изменить концовку. Роман теперь кончается фразой «извините, если кого обидел»…

- Почитаем, почитаем, - пообещал я. - Но если что, уж не обессудь.

- Как можно… Приму с благодарностью любое суждение, - в глазах старика блеснула слеза.

А мы уже подходили к празднично накрытому столу длиной до горизонта. Грохнул орудийный залп, в парке поднялись струи поющих фонтанов.

Меня торжественно усадили во главе стола. Слева от меня сидела красавица фотомодель Марго, а справа - воздушная гимнастка Светлана. Они смотрели на меня влюбленными глазами, а я все никак не мог решить, которая из них мне нравится больше, поскольку совершенно точно знал, что обе любят меня абсолютно одинаково.

Лебединая пена шампанских вин пролилась в бокалы. Я поднялся с места, и все обозримое пространство замерло в ожидании моих слов.

- Друзья мои! - сказал я, немного волнуясь. - За этим столом собрались люди, у которых так много общего! Давайте же докажем всем и каждому, что мир может быть прекрасным, даже если его населяет только один человек. В конце концов, он ничем не хуже других!